Эту запись беседы с Алексеем Аносовым, которая прошла в 2004 году, прислал сам  Терентiй Травнiкъ.  Записана была эта встреча в далеком уже теперь 2004 году. Что же, тем интереснее сравнить ее с другими интервью, которые брали у Терентiя за это время.

Алексей Аносов

Журнал «ДЕЛОВОЙ ВЕСТНИК»

 

«ПРИЗЫВНИКИ СЛУЖЕНИЯ  ОСТАВКИ НЕ ПРИЕМЛЮТ».

ВСТРЕЧА  С  ПОЭТОМ   ТЕРЕНТIЕМЪ ТРАВНIКОМЪ

                                                                                                  

Вопрос: Терентiй, благодарю вас за желание сотрудничать с журналом. Прежде всего, несколько слов о себе.

 

Терентiй: Спасибо и вам, Алексей, за предоставленную возможность высказаться со страниц вашего журнала. Теперь о себе. Родился я в Москве. Отец,  Аркадий Павлович, военный,  мать судья Мособлсуда, кстати, и мой дед Георгий Григорьевич служил в милиции. Учился я 47-й школе, что в районе Плющихи, окончил музыкальную школу по классу фортепьяно, художественную студию, среднее образование завершил в школе №933. По окончании поступил в МЭИС на факультет автоматики и электроники, учился во ВЗНУИ, факультет монументальной живописи, работал в ТАСС, в ГМИНВ, преподавал рисунок в Доме творчества в Ясеневе, занимался семейной психологией, в данный момент главный редактор православной газеты «Сад Духовный»…

 

Вопрос: Дорога к Богу у каждого своя. С чего она начиналась у Вас? Чем  она обогатила Ваш духовный мир?

 

 Терентiй: Все случилось летом 1990 года. Помню, это было  накануне второго июля, в этот день мне позвонил мой друг, ныне знаменитый живописец Вадим Овсянников и попросил меня пойти с ним завтра в храм, что недалеко от моего дома, в храм Святителя Николая Чудотворца.  Он решил принять Святое Крещение или, как говорят креститься. Я согласился. Если честно, я не очень представлял, что я должен делать, но все-таки пошел  поддержать друга. Я стоял на улице у крестильной и просто ждал его, ждал долго. И вот, когда он вышел, то он буквально  светился, сиял каким-то внутренним непередаваемым светом и удивительно благоухал. Помню, это на меня произвело небывалое впечатление. Здесь мой рассказ мог бы и оборваться, но придя домой, я поинтересовался у своего дедушки, крещен ли я. Он сказал так, что в храм он меня водил Святителя Николая в Хамовниках, водой батюшка кропил меня,  но я не крещеный. Я довольно быстро и самостоятельно принял решение креститься. Весь следующий день я готовился, читал книги те, что были, а было их крайне мало, и вот 4 июля этого же года к назначенному времени я направился в храм. Моим крестным отцом стал философ, мой близкий друг, Михаил  Леонидович Курганов. Так все и случилось. Крестился я в день Святителя Терентия, и по благословению отца Алексия (Байкова), который и крестил меня, решил славить делами своими святого, в чей день сподобился принять сие Таинство. Далее жизнь пошла по церковным законам, я стал работать в гимназии в Ясеневе, точнее подвизался в ней помощью посильной, ездил в паломничества, ходил на службу, исповедовался, причащался, изучал труды святых отцов, ходил на работу по восстановлению храмов. В то время это все начиналось в стране.  Надо сказать, что весь 1993 год я ежедневно ходил в храм, причем ходил в разные, таким образом я побывал на богослужениях во всех столичных храмах и монастырях того времени. Позже я и сам стал крестным отцом, на сегодня у меня пятнадцать крестных детей самых разных возрастов.

 

 

 

 

Вопрос: Терентiй Травнiкъ… Что способствовало выбору именно этого псевдонима?

 

 Терентiй: Что касается имени, то я уже ответил ранее, а вот фамилии… Здесь сыграла свою роль моя любовь к травам, любовь с самого детства. Сам не знаю почему, но я всегда очень любил флору, собирал гербарии в школе, формировал букеты, у меня даже зимой на столе стояли веточки, которые зеленели, обычно тополя. Еще ездил с родителями в Ботанический сад гулять, а со второго класса собирал вместе с бабой Шурой (Орловой), матерью друга моего отца Владимира Орлова, лекарственные растения на даче, в Софрино, где гостил каждое лето. Так или иначе, но к своим двадцати годам я знал и надо сказать, знал хорошо подмосковные травы. За это мои однокурсники меня и прозвали Травником. С той поры так и осталось со мной это имя. В 1990 году я соединил все вместе в «Терентiя Травнiка» и стал так подписывать свои картины. Позже я зарегистрировал его в ЮНЕСКО вместе со своей изданной книгой «Лучина», как автор. На сегодняшний день это мой официальный псевдоним. Причем он имеет особое написание, то которое было в России в XIX-м веке.

 

 

Вопрос: Вы совершаете паломничество по монастырям. Что это Вам даёт? Что Вы видите и чувствуете  в своих путешествиях?

 

Терентiй: Да, с 1993 года я регулярно езжу по храмам и монастырям России. Езжу каждое лето, а то случается и осенью, и весной. Такая поездка занимает не одну неделю и всегда большая радость для меня. Что-то необыкновенное тянет меня в путь. Конечно,  в таких поездках я многое узнаю, многое вижу, многое понимаю,  многому учусь, задаю вопросы, беседую с людьми, веду дневник, рисую, фотографирую, открываю для себя  иную жизнь. Главным здесь является то, что это моя Родина, моя Россия. Меня зовет в путь ее любовь, любовь Родины, это нужно почувствовать хоть раз и больше ничего не надо, чтобы всегда идти к ней с распростертыми объятиями. Я многих брал с собой в путешествия, хотя чаще ходил один. Скажу, что каждый открывает в подобной поездке что-то свое, что-то личное. Кроме благодати, любви и радости я более ничего не чувствую в паломничествах. Но разве этого мало?

 

Вопрос: В массовом понимании человек глубоко верующий не стремится к активной личной жизни. Вы же своим творчеством, можно сказать, ведете активную светскую жизнь. Вы – писатель, поэт, музыкант. Почему, в чём Вы видите свою миссию и предназначение?

 

Терентiй: Я не ставлю себе такой цели, как уединение. Можно сказать, что сейчас я познаю мир, открываю заново для себя его многогранность. Мне сорок лет и я, как мальчишка, как любознательный ребенок открываю этот мир для себя. Это не значит, что я только проснулся, совсем нет, скорее я влез на другую гору, на свою очередную Джомолунгму, с которой все видится иначе, а это интересно. Разве не так? Я, видимо, из тех людей, которые каждый день любуются миром, как в первый раз. Знаете, я ведь с детства мечтал стать ученым, а именно или астрономом, или географом, или археологом, или биологом… Главное, чтобы путешествовать, главное чтобы были приключения и открытия. Нынче же я творю для людей и во славу Божию, а для этого не обязательно закрываться, замыкаться в себе. Еще скажу, что многое зависит от характера человека, от его темперамента. Я сангвиник и мне совсем не мешает общение. По крайней мере пока, а там посмотрим. Но по  сути своей я все равно отшельник. Создаю свои произведения я только в уединении, а вот представляю их уже публично. У меня нет ни импресарио, ни продюсера, я сам себе таковой. Это непросто, но вполне по-христиански, много трудишься и ни кому не садишься на шею. Пока так, а там будет видно. Как только я почувствую необходимость в уединении, то я это сделаю. Всякое может быть и усталость и болезнь. Господь сам направит. А пока так.

Что касается миссии, то скажу так – я ее не выделяю для себя. Видимо открыл ее давно, вот и не вижу. Пока ты в море, ты ищешь глазами остров, как только попадешь на него, то будешь с берега вглядываться в море. Главное то, что миссионер, выбрав миссию, уже не помнит о ней, но выполняет. Все, что я делаю – это и есть моя миссия, но я ее не выращивал, а скорее в детстве согласился с жизнью, точнее с ее предложениями, пошел у нее на поводу и нисколько не жалею об этом. Я уже тогда, видимо соображал, что это не худшее дело. Я помню себя с роддома. Помню цвет стен в родильной палате и лампы на потолке.  Вот мне сейчас сорок и я все эти сорок лет занимаюсь творчеством. Думаю, что мое предназначение – это и быть тем, кем меня назначила жизнь. Хотя я и спотыкался. К примеру, я с детства хорошо рисовал, но не хотел быть художником. Думал, что если из меня не будет никакого толку, то им-то я всегда стану. Вот, как видите и стал. Жизнь привела к себе, как видите. А если серьезно, то для меня миссия – это делать с любовью любимое дело для все той же любимой жизни. . Призывники  служения отставки не приемлют. Миссия – это и есть служение

 

Вопрос: Сейчас всё чаще употребляется  такое понятие, как «глобализация порока». Вы же своим творчеством, безусловно, стараетесь, чтобы в душах людей зазвучали светлые нравственные ноты, которые у многих сегодня если и не атрофированы, то погребены под наносным слоем массовой культуры. Обратите внимание: даже такие понятия, как  «творчество», «искусство» сейчас подменены незатейливым ярлыком «шоу-бизнес». А в любом бизнесе на первом плане – деньги. Я имею в виду сегодняшнюю ситуацию на телевидении, в литературе и театре.

 

Терентiй: Я просто творю и если то, что у меня получается, вами видится, как светлое, то пусть так. Я не стараюсь высвечиваться и высветлять кого-то, я же не пятновыводитель. Видимо, я мир вижу утренним и дневным, хотя и вечер люблю. Кстати, я родился почти в день летнего солнцестояния. У меня света в избытке, вот и просвечивает кругом. Дело в том, что я не борюсь со злом, скорее я его разжижаю по ходу дела и в силу своей природы. Так уж получается. Мне это совсем несложно, быть тем, кем являюсь. Если я молоток, то буду стучать, если пила, то пилить. Главное не мудрить и не стучать пилой и не пилить молотком. Это надо сообразить вовремя. Что же касается денег, как первого плана жизни, то почему бы и нет, если это кому-то так хочется. Только надо помнить, что заработок денег – это всегда тактическая линия нашего горизонта, а есть еще и стратегическая – то это будет уже посложнее, это то, куда их девать. Вот тут и начинаются великие искушения. Можно ведь и просто пропить или проесть, а можно зарыть их, сидеть и трястись. Вот где собака зарыта. Представляете – угробить здоровье и силы на зарабатывание денег, а потом добить себя окончательно в их обслуживании, т.е. в трате. Я не думаю, что искусство все такое. Ведь искусство это, прежде всего, люди, которые его создают. А люди разные.

 

Вопрос:  Но вот и зазвучала Ваша светлая нота – а дальше всё то же? Массовый цинизм, поклонение наживе и чистогану…

 

Терентiй: Нет, дальше то, что посеется. Поклоняемся мы  ведь тому, что установим на своей площади. Нажива стоит, так ей. Этому нельзя научить, я имею в виду не поклоняться дурному. Просто когда-нибудь заболит живот, пронесет в ненужном месте, вот тогда и начнется выздоровление. Мы учимся здесь через боль и плохое, это так у нас на планете повелось. Это конечно не лучший способ развития, но он наш. С этим ничего не поделаешь. Задача же тех, кто покрепче просто держать оборону. Скажем так, те навалили мусора, а вы не наваливайте, а если есть силы, то и за них уберите. В этом ничего плохого нет. За детьми же убираем, а те кто свинячит – те же дети, даже если и выросли телом, все равно дети.

 

Вопрос: Видимо, долог путь возрождения духовности и даст ли он скорые всходы? Пока доминантой нашей жизни, по крайней мере, на бытовом уровне, стали всеобщая озлобленность,  хамство.

 

Терентiй: Зачем духовность возрождать, она и не умирала. С тех пор, как пришел Христос, она есть и цветет каждодневно на литургии в Таинстве евхаристии. Были явители Бога, был Будда, был Мухаммед, все они посеяли и вырастили для мира духовность, и не только посеяли, но и вырастили, да с избытком. Больше ничего и не добавить. Но ваш вопрос понятен. Знаете, Алексей, скажу вам так, что если каждый из нас займется  уважением к себе, да с любовью, а это очень непростая работа, то все наладится. А что это значит – любить себя? Не думайте, что это есть и лежать на диване, но раскрыть весь свой потенциал и отдать Богу, отдать миру и людям. Тотально прожить свою жизнь во благо.

 

Вопрос: Недавно прошедший Всемирный русский собор назвали «молодёжным». Не отрицаю его значимости и полезности. Но эта массовость напоминает мне советские съезды комсомола. Или я не прав? Ведь дорога к Вере – интимное дело каждого. Может быть, сейчас и нужно вести речь о том, чтобы Церковь занималась «чисткой» душ и моралью?

 

Терентiй: Церковь не должна ничем таким заниматься. Этим занимается организация. Сама же Церковь прекрасна и чиста уже сама по себе. Как только душа наша взалкает, она и разглядит Церковь и пойдет в нее, не в здание с названием храм, а в Дом Божий – в свой родной дом. Именно Церковь душу спасает и не надо путать Церковь с ее представителями. Это часто приводит к смущению. Везде люди и там тоже. Победу выиграли разные солдаты, но празднуем мы все-таки Победу все вместе. Надо стараться видеть главное – видеть Солнце, а не ловить зайчиков от лобовых стекол, проезжающих мимо машин. Не надо требовать и от священнослужителей большего, чем они дают. Что касается массовости в таких мероприятиях, то почему бы нет. Иногда это вдохновляет. Просто надо помнить, что возвращение к Богу идет через смерть, а здесь навык массовости  не пригодится.

 

Вопрос: Похоже, Церковь стала модой, необходимым атрибутом для разного рода начальников и политиков… А Ваше мнение?

 

Терентiй: Думаю, что нет. Церковь – это единственное место на земле, где надолго не притворишься. Слишком глаз зоркий, да кнут точный здесь. Я имею в виду нашу Совесть. А как иначе, когда речь идет о спасении нашей бессмертной души?

 

Вопрос: Не хотелось бы заканчивать интервью на печальной ноте. Россия десятки раз переживала изломы, катастрофы, взлёты и падения. А потом наступало время собирать камни, время праведников… 

 

Терентiй: А какое сейчас время, вы знаете?.. Я, например, нет.

 2004 год